А Николаю Второму
вручили однажды послание из прошлого, от преподобного Серафима
Саровского, на котором стояла надпись; «Последнему царю». В письме великий
старец пророчествовал: «Идет последнее царствование, государь и наследник
примут насильственную смерть». Там м.г он дал совет императору самому
оставить престол. Как мы знаем, последний из династии Романовых действительно
отказался от престола.
Есть и воспоминания
французского посла при русском дворе М. Палеолога, который рассказывает, что
однажды, помолившись перед важным событием в своей жизни, Николай Второй
произнес следующие слова: «Быть может, необходима искупительная жертва для
спасения России: я буду этой жертвой — да вершится воля Божия!»
В 1831 году старец
предсказал: «Будет это непременно: Господь, видя нераскаявшуюся злобу сердец
их, попустит начинаниям их на малое время, но болезнь их обратит во главу их, и
на верх их снидет неправда пагубных замыслов их. Земля русская обагрится реками
кровей, и много дворян побиено будет за великого Государя и целость Самодержавия
его. Но не до конца прогневается Господь и не попустит до конца разрушиться
земле Русской, потому что в ней одной преимущественно сохраняется еще
Православие и остатки благочестия христианского.».
Не только его
прозорливости и мудрости не уставали дивиться его современники, обладал он и
даром исцеления.
«Однажды, — пишет
А.Н. Мотовило» в своих записках, — был я в великой скорби, помышляя» что будет
далее с нашей Православной Церковью, если современное нам зло будет все
более и более умножаться, и будучи убежден, что Церковь наша в крайнем бедствии,
как от приумножающегося разврата по плоти, так равно, если только не многим
более, от нечестия по душе через рассеиваемые повсюду новейшими
лжемудрствователями безбожные толки, я весьма желал знать, что мне скажет о
том батюшка Серафим.
Распространившись
беседою о святом пророке Илии, как я выше помянул, он сказал мне между
прочим:
— Илия Фесфитянин, жалуясь Господу на Израиля, будто весь он
преклонил колено Ваалу, говорил в молитве, что уж только он один, Илия, остался
верен Господу, но уже его душу ищут изъята. Так что же, батюшка, отвечал ему
Господь? — Семь тысящ мужей оставих в Израили, иже не преклониши колена Ваалу...
так если во Израильском царстве, отпавшем от Иудейского, верного Богу Царства и
пришедшем «совершенное развращение, оставалось еще семь тысяч мужей, верных
Господу, то что скажем о России. Мню я, что во Израильском царстве было тогда не
более трех миллионов людей. А у нас, батюшка, сколько в России
теперь?
Я отвечал: «Около
шестидесяти миллионов».
— В двадцать раз больше. Суди же сам, сколько теперь
у нас остается верных Богу! Так-то, батюшка, так-то: их же предуведе, сих и
предъизбра, их же предъизбра, сих и предустави; их же предустави, их же и
блюдет, сих и прославит. Так о чем же унывать-то нам? С нами Бог! Надеющийся на
Господа, яко гора Сион, не подвижется в веке живый во Иерусалиме. Горы окрест
его, и Господь окрест людей своих, Господь сохранит та. Господь — покров твой на
руку десную твою.
Господь сохранит
вхождение твое и исхождение твое отныне и до века. Во дне солнца не ожжет тебе,
ниже луна нощию.
И тогда я спросил
его, что это значит и зачем он говорит мне это.
— К тому, — ответствовал
батюшка отец Серафим, — что таким-то образом хранит Господь, как зеницу
ока Своего, людей Своих, то есть православных христиан, любящих Его и всем
сердцем, всей мыслию, и словом, и делом день и ночь служащих Ему. А таковы —
хранящие все уставы, догматы и предания нашей Восточной Церкви Вселенской й
устами исповедующие благочестие, Ею преданное, и на деле во всех случаях жизни
творящие по святым заповедям Господа нашего Иисуса Христа».
В подтверждение того
же, что еще много на земле русской осталось верных Господу нашему Иисусу
Христу православных и благочестиво живущих, Серафим сказал одному из
своих приближенных, что однажды, будучи в Духе, он видел всю землю русскую, и
была она исполнена и как бы покрыта дымом молитв верующих, мелящихся ко
Господу».
И несмотря на то, что
его удручало падение христианской веры на земле русской, Серафим
Саровский верил в ее возрождение.
Прозрением и
предсказанием можно назвать его следующее высказывание, которое он сделал в
присутствий старицы Ирины Семеновны:
«Вот, матушка, — говорит он, — когда у
нас будет собору тогда московский колокол Иван Великий сам к нам придет! Когда
его повесят, да в первый-то раз ударят в него и Он загудит, — и батюшка
изобразил голосом, — тогда мы с вами проснемся? о вы, матушки вы мои, какая
будет радость! Среди лета запоют Пасху! А народу-то, народу-то со всех сторон,
со всех сторон!»
Помолчав немного,
продолжал батюшка: «Но эта радость будет на самое короткое время; что далее,
батюшка, матушки, будет... такая скорбь, чего от начета «игра не было!» —И
светлое лицо батюшки вдруг изменилось, померкло, приняло скорбное выражение.
Опустя головку, он поник долу, и слезы струями полились по щекам».
Что же, разве не
сбываются его предсказания? Колокола повесили, возродили храм Христа Спасителя,
как и предсказано было святым прозорливцем, светлым солнечным днем, а радости-то
мало, живем в страхе за наш будущий день, гадаем, есть ли будущее у России. Как
образно выразился пророк нашего времени Владимир Сапожников: «...напуганные
народы ждут, что же будет: рухнет кляча или пока еще не рухнет?»
Возвратимся к
Саровскому. Старице Евдокии Ефремовне он сказал: «...Время придет такое, что
Ангелы не будут поспевать принимать души».
Видимо, и святой старец прозревал
возможность третьей мировой войны.
В писании говорится, что любой
человек, который будет молить Господа Бога, получит то, о чем просит. Но,
наверное, только таким святым, которые несут его слово народу, Господь позволяет
увидеть свои небесные хоромы и святых.
«Вот я скажу тебе об
убогом Серафиме! Некогда, читая в Евангелии от Иоанна слова Спасителя, что в
дому Отца его обители многих суть, я остановился на них мыслию и возжелал видеть
сии небесные жилища. Пять дней и ночей провел я в бдении и молитве, прося у
Господа благодати того видения. И Господь действительно, по великой своей
милости, не лишил меня утешения по вере моей и показал мне сии вечны кровы, в
которых я, бедный странник земной, минутно туда восхищенный (в теле или без тела
~ не знаю), видел красоту небесную и живущих там: святителей, мучеников и
преподобных наших: Антония Великого, Павла Фивейского, Савву Освященного,
Онуфрий Великого, Марка Фраческого и всех святых, сияющих в неизреченной славе и
радости, каких «око не видело, ухо не слышало и на помышление человеку не
приходило», но какие уготовал Бог любящим его!»
Самое поразительное
откровение было дано богоподобным отцом Серафимом Н. А. Мотови-лову. Его считают
откровением мирового значения, так в нем он отвечает на вопрос о смысле
истинного существования человека.
По словам Мотовилова, помещика,
занимавшего должность совестного судьи и смотрителя уездных училищ Симбирской
губернии, приближенного к Серафиму и называвшего себя «служка
Серафимов»: «Это было в четверток. День был пасмурный. Снегу было на
четверть на земле, а сверху порошила довольно густая снежная крупа, когда
батюшка отец Серафим начал беседу со мной на ближней пажинке своей, возле
той же его ближней пустыньки против речки Саровки, у горы, подходящей близко к
берегам ее.
Поместил он меня на пне только что срубленного им дерева, а
сам стал против меня на корточках.
— Господь открыл мне, — сказал великий
старец, — что в ребячестве вашем вы усердно желали знать, в чем состоит цель
жизни нашей христианской, и у многих великих духовных особ вы о том неоднократно
спрашивали...
Но НИКТО, — продолжал
о. Серафим, — не сказал о том определенно. Говорили вам: ходи а церковь,
молись Богу, твори заповеди Божий, твори добро — вот тебе и цель жизни
христианской. А некоторой Даже негодовали на вас за то, что вы заняты
небогоугодным любопытством, и говорили вам: высших себе не ищи. Но они не так
говорили, как бы следовало. Вот я, убогий Серафим, растолкую вам теперь,
в чем действительно эта цель состоит. Молитва, пост, бдение и всякие другие дела
христианские, сколько ни хороши сами по себе, однако не в делании только их
состоит цель нашей христианской жизни, хотя они и служат необходимыми средствами
для достижения ее. Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании
Духа Святого Божьего».
И в христианских
заповедях красной нитью проходит мысль, что не хлебом единым жив человек,
что должен он стремиться к святости, выкорчевывая из души своей злые,
богопротивные мысли: «...убегай сего, а преуспевай в правде, благочестии, вере,
любви, терпении, кротости...» (1-е Тмф., гл.6-11).
«Пост же, и бдение, и
молитва, и милостыня, и всякое Христа ради делаемое доброе дело суть средства
для стяжания Святого Духа Божьего. Заметьте, батюшка, что лишь только ради
Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Святого Духа. Все же не ради
Христа делаемое, хотя и доброе, но мзды в жизни будущего века нам не
представляет да и в здешней жизни благодати Божией тоже не дает. Вот почему
Господь Иисус Христос сказал: «Всяк иже не собирает со Мной, той расточает».
Доброе дело иначе нельзя назвать как собиранием, ибо хотя оно не ради Христа
делается, однако же добро. Писание говорит: «Во всякому языце, бойся Бога и
делай правду, приятен Ему есть».
Сам же Серафим
Саровский жил по заповедям Иисуба Христа, нес свет его учения людям, в
точнестя исполняя его завет: «Доколе не приду, занимайсячтением,:наетавлением,
учением». Он проповедовал, разъяснял, указывал на те ценности, вечные и
непреходящие, переоценка которых состоялась на наших глазах, в нашем
обществе:
«...Стяжание? Духа Божия есть тоже капитал, но только благодатный и
вечный, и он, как и денежный, чиновный и временный, приобретается одними и теми
же путями, очень сходственными друг с другом. Бог Слово; Господь наш Богочеловек
Иисус Христос, уподобляет нашу жизнь торжищу и дело жизни нашей на земле именует
куплею и говорит нам: «Купуйте, дондеже прийду, искунующее время, яко дние
лукави суть», — то есть выгадывайте время для получения небесных благ через
земные товары. Земные товары — это добродетели, делаемые Христа ради,
доставляющие нам благодать Всесвятого Духа».
«...Антоний Веэй*кий
в письмах к монахам говорит... «многие монахи и девы не имеют никакого понятия о
различных волях, действующих в человеке, и неведа что»нас действуют три воли:
первая — Божия, всесовершенная И всеенаентельная; вторая — собственная, своя,
человеческая, то есть если не пагубная* то и не спасительная, и третья —
бесовская — вполне пагубная. И вот это-та третья вражеская воля и научает
человека, или не делать никаких добродетелей, или делать их из тщеславия, ели
для одного доброго дела, а не ради Христа. Вторая — собственная воля наша —
научает нас делать все в услаждение нашим похотям, & то и, как враг, научает
творить добро ради добра, не обращая внимания на благодать, им приобретаемую.
Первая же — воля Божия и всеспасительная — в том только и состоит, чтобы делать
добро единственно лишь для стяжания Духа Святого, как сокровища вечного,
неоскудеваемого и ничем вполне и достойно оцениться не могущего. Оно-то, это
стяжание Духа Святого, собственно, и называется... елеем... елей — не дела, но
получаемая через них благодать Святого духа Божия...»
Серафим
Саровский говорил о близости древних к Богу, что нам в наши времена кажется
неправдоподобностью, сказкой.
«Вот некоторые и
говорят: «эти места непонятны». Неужели люди так очевидно могли видеть Бога?» А
непонятного тут ничего нет. Произошло это непонимание оттого, что мы удалились
от простоты первоначального христианского ведения и под предлогом просвещения
зашли в такую тьму неведения, что нам уже кажется неудобопостижимым то, о чем
древние до того ясно разумели, что им в обыкновенных разговорах поднятие о
явлении Бога между людьми не казалось странным...»
А в следующем
изречении мы находим прямое разъяснение сути пророчества:
«...Еще скажу вам,
чтобы вы яснее поняли, что разуметь под благодатию Божию и как распознать ее и в
чем особливо проявляется ее действо в людях, ею просвещенных. Благодать Святого
Духа есть свет, просвещающий человека.
И Господь
неоднократно проявлял для многих свидетелей действие благодати Духа Святого на
тех людях, которых он освящал и просвещал великими наитиями Его. Вспомните
Моисея после беседы с богом на горе Синайской. Люди не могли смотреть на него —
так сиял необыкновенным светом, окружавшим его лицо. Он даже принужден был
являться народу не иначе, как под покрывалом...»
Веским подтверждением
сказанных им слов был он сам. Благодать Святого Духа многократно сходила на
святого отца Серафима как подтверждение его святости. Тот же Мотовилов стал
свидетелем озарения провидца небесным светом во время нижеописанной
беседы:
«— Что же, батюшка, не смотрите мне в глаза? Смотрите просто, не
убойтесь: Господь с нами.
Я взглянул после этих слов в лицо его, и напал на
меня еще больший благоговейный ужас. Представьте себе — в середине солнца, в
самой блистательной яркости его полуденных лучей лицо человека, с вами
разговаривающего. Вы видите движение уст его, меняющееся выражение глаз его,
слышите его голос, чувствуете, что кто-то вас руками держит за няечи, но «не
только рук этих не видите, не видите «самих себя, ни фигуры его, а только один
свет ослепительный, простирающийся далеко, на несколько сажен кругом, и
озаряющий ярким блеском своим и снежную пелену, покрывающую поляну, и снежную
крупу, осыпающую сверху и меня, и великого старца. Возможно ли представить то
положение, в котором находился я тогда!..»
О благоговейном свете, исходившем
от Серафима Саровского, рассказывает и послушник Иоанн (Тихонов), навестивший
старца в монастыре:
«... В это время он
склонился несколько вперед, голова его с закрытыми очами поникла долу; и
простертою дланию правой руки он одинаково (размеренно) водил против сердца.
Лицо его постепенно изменялось и издавало чудный свет, и наконец до того,
просветилось, что невозможно было смотреть на него. На устах же и во всем
выражении его была такая радость и восторг небесный, что поистине можно было
назвать его в это время земным ангелом и небесным человеком. Во время
таинственного своего молчания он как будто что-то созерцал с умилением и слушал
что-то с изумлением...»
А вот свидетельство
А.Д. Еропкиной, которая после беседы с великим старцем, когда он ей рассказывал
о Царствии Небесном, записала: «Лицо его было необыкновенно... сквозь кожу у
него проникал благодатный свет... в глазах же выражалось и спокойствие, и
какой-то особенный душевный восторг. Надо полагать, что он, даже во время этих
описаний своих созерцаний, находился вне видимой природы — небесных
обителях».
Из его уст вышло и объяснение дара прозорливости: «Я, грешный
Серафим, так и думаю* что я — грешный раб Божий; и что мне/повелевает Господь,
как рабу Своему, то я и передаю требующему полезного... Как железо ковачу, так я
предал себя и свою волю Господу Богу: как Ему угодно, так я
действую».
Вот один из
конкретных примеров его пророчества, которые приводят источники. В один летних
жарких дней он шел вместе с подвижником муромским Антонием. Дойдя до местечка
Крывева Сечь, путники остановились отдохнуть. Вдруг отец Серафим произнес: «На
этом месте, отче, будет женский монастырь... Будет храм во имя Матери Божией
«Утоли моя печали». После этих слов он срубил топориком два молодых дубка и
заострил один из них. А сделать перекладину для креста предложил отцу Антонию.
Затем они поставили его на землю и освятили, пропев: «Вот на этом самом месте
будет соборный храм». Случайным свидетелем этого события был мальчик по фамилии
Дубов, которому отец Серафим сказал: «Это будет, когда меня в живых не будет; а
ты... доживешь и до освящения храма в обители». Это было в 1775 году. Прошло
много лет с тех пор, ив 1858 году на этом месте был построен первый храм во имя
Всех Святых. На освящении храма присутствовал и престарелый Дубов.
Главные же деяния
и чудеса святого Серафима связаны с Дивеевской обителью, возникновение которой и
расцвет он предсказал.
По пророчествам
святого отца Серафима, в Дивееве должен был восстать великий собор и
богатый монастырь, который посетят царские особы, а позже он станет ковчегом
спасения для многих. Этот храм, предвещал Серафим, будет преобразован в
Лавру, где будут храниться мощи. «Дивное ДивеевО будет, матушка, — говорил он
сестре Дарье, — одна обитель будет Лавра, а другая киновия. И есть там у меня
церковь, матушка; а в церкви той четыре столба, и у каждого столба мощи. Четыре
столба и четверо мощей! Во радость-то какая нам, матушка... И скажу тебе? вельми
хорош будет собор. Но все-таки еще не тот это дивный будет собор, что к концу
века будет у вас. Тот, матушка, на диво будет собор. Подойдет антихрист-то, а он
весь на воздух и поднимется, и не сможет он взять его. Достойные, которые
взойдут в неге, останутся в нем, «другие, хот! и взойдут, но будут падать на
землю... Так й не сможет взять вас антихрист. Все равно как в Киев приходил
антихрист».
Предугаданное
строительство собора началось в 1865 году, а закончено оно было в 1875-м.
Сестры хотели посвятить его иконе Умиления Божией Матери. Но
Пресвященному Иеремии было откровение Божие, и потому они назвали его именем
Пресвятой Троицы.
Согласно
предсказаниям святого старца Серафима, позже произошло соединение обители
и собора. И случилось это именно «на 12-й начальнице — игуменье Марии», о
которой он также толковал. А в Дивеево уже в наши дни были перенесены мощи
Серафима и захоронены там. Им поклоняются сейчас сотни верующих.
О конце света
святой батюшка Серафим Саровский говорил так: «Господь сказал Своими
пречистыми устами: «О дни том и часе никто же весть: ни ангелы небесные, токмо
Отец Мой един...»
Таковы были его
пророчества, в которых, может быть, некоторые не усмотрят чего-то значительного
для Руси. Но значение нижеследующего отрицать нельзя.
В 1895 году, в начале
правления царя Николая Второго, Департамент полиции подшил к делу
пророчество, которое стало распространяться в придворных
кругах:
«В НАЧАЛЕ
ЦАРСТВОВАНИЯ БУДУТ НЕСЧАСТИЯ И БЕДЫ НАРОДНЫЕ, БУДЕТ ВОЙНА НЕУДАЧНАЯ, НАСТАНЕТ
СМУТА ВЕЛИКАЯ, ОТЕЦ ПОДНИМЕТСЯ НА СЫНА, БРАТ НА БРАТА, НО ВТОРАЯ ПОЛОВИНА
ЦАРСТВОВАНИЯ БУДЕТ СВЕТЛАЯ, А ЖИЗНЬ ГОСУДАРЯ ДОЛГОВРЕМЕННАЯ».
Это
пророчество приписывают купеческому сыну Прохору Мошнину, который и был в
монашестве Серафимом Саровским. Рассказывают, что Николай Второй сразу
проникся верой в его чудотворность.
